ЭТО МОЕ ИМ НАКАЗАНИЕ

Валентина Самсоненко,

пенсионерка, инвалид 2 группы

Недавно в районной газете «Знамя труда» был опубликован материал журналиста Л.Панченко о том, как я через суд добилась, чтобы врачи, по чьей вине пять лет назад умер мой муж Сережа, были названы поименно, а моя семья получила моральную и материальную компенсацию.

            Лечащими врачами были главный врач ЦРБ, он же наш участковый терапевт Р.Б. Кенджиев, и заведующий терапевтическим отделением Ю.Я. Ни. Когда Сережа пришел в отделение, Юрий Яковлевич задал ему вопрос: «Почему так поздно?» «Как меня направили, так я и пришел». Три недели терапевт Кенджиев измывался над моим покойным мужем, гонял его в сопку к себе на прием. И это при ишемической болезни сердца, высоком давлении – за 200, мерцательной аритмии, когда пульс на несколько секунд вообще терялся, сердечной и коронарной недостаточности! При всех этих заболеваниях он обязан был на первом же приеме госпитализировать больного! Завотделением Ни после неэффективного курса лечения выписал Сережу на работу. На следующий после выписки день мой муж  умер на рабочем месте, так и не успев приступить к исполнению обязанностей. Все это доказано в суде, где признано «наличие вины лечащих врачей С.А. Самсоненко в его смерти».

            Я поблагодарила Любовь Панченко за публикацию в «Знамени труда» и тут же, прямо в редакции написала в эту газету свое письмо с благодарностью Ждакаеву, который был со мной все эти пять лет после смерти мужа. Чтобы люди знали, куда и к кому им обращаться, если в дом придет беда, что они не одиноки в своем горе. Есть человек, который им всегда поможет, как помог мне Иван Андреевич. К сожалению, газета так и не опубликовала мое письмо. Попробую это сделать через другую газету.

            Пять лет я вела переписку с Минздравом, Генпрокуратурой, прокуратурой нашего района и области, областным департаментом здравоохранения. И каждый экземпляр этой переписки посылала в адрес Ждакаева. Он по ним дополнительно делал свой депутатский запрос. И только на него, на депутатский запрос, чиновники отвечали. А заодно уж (так и быть) мне. Если бы не постоянный контроль над ходом дела со стороны Ивана Андреевича, мне бы не удалось добиться справедливости. Скорее, меня бы просто сгноили, довели до сердечного приступа или суицида.

            Искать правду я начала с районной прокуратуры. Здесь все не возбуждали уголовного дела – «отсутствует состав преступления». Пока из Генеральной прокуратуры не пришел ответ, что «постановление ногликской прокуратуры признано незаконным и отменено». Дело передается в областную прокуратуру. Та возбуждает уголовное дело, направляет его в районную. Как только оно сюда пришло, его тут же закрывают. А какие ответы на свои жалобы я получала из областной прокуратуры! После каждого их серого конверта мне становилось плохо с сердцем. В каждой строчке, каждом слове желание ущипнуть побольнее, унизить меня. Вплоть до того, а почему мой муж вышел на работу, если плохо себя чувствовал? Да потому что есть КЗоТ, трудовая дисциплина, и он врачом был выписан к труду. Бывшему областному прокурору Тодорову мне пришлось все это объяснять.

Первое решение суда было таково – материальный вред 12 тысяч, хотя на похороны ушло раза в два больше, народу было около 150 человек. И 60 тысяч – возмещение морального вреда.  Когда судья О. Мироненко спросила, соизмерим ли заявленный мною моральный ущерб на 600 тысяч рублей с произошедшей ситуацией, я ответила, что вполне. Это мое наказание врачам за тех, кто уже лежит на кладбище. И тех, кто еще будет там лежать. По их вине. И никакой рассрочки на год я им давать не собираюсь. Я им не в долг давала, чтобы сейчас идти навстречу их просьбам. Повторяю, это мое им наказание.

            От иска к НГДУ, где работал мой муж,  я вообще отказалась. Они мне очень помогают сейчас. И словом, и делом. Раза четыре уже выделяли материальную помощь. Если унитаз поломался,  они его приобрели, принесли, поставили. Дверь заменили.

            А районная прокуратура все эти годы держала меня во лжи. Только на днях узнала, что уголовное дело она благополучно закрыла, хотя следователь прокуратуры убеждал, что, как только закончится рассмотрение моего гражданского иска к ЦРБ, так по его результатам возобновится уголовное. Но они его закрыли. И даже не уведомили меня. Хотя в последний раз его возбудила Генпрокуратура. И опять я обратилась за помощью к Ивану Ждакаеву. Дать бы мужику отдохнуть, у него предвыборная кампания. Но я вынуждена. И он опять активно реагирует на мое обращение. 6 ноября я получила ответ, что дело мое передано в вышестоящие органы. И я уверена, что добьюсь справедливого наказания тех, по чьей вине умер мой муж.

            А моральный вред мне почему-то выплачивается за счет налогоплательщиков – с расчетного счета ЦРБ. Я надеюсь, что администрация района взыщет нанесенный казне ущерб с настоящих виновников. Граждане Ногликского района, которые выплачивают мне сто тысяч рублей моральной компенсации, присужденной решением суда, ни в чем передо мной не виноваты. И у меня нет никакого желания жить за их счет. Но глава администрации района почему-то не хочет защищать интересы ногликцев.