НА ЧЕТВЕРТЫЙ ДЕНЬ

В вертолете, рейсом на Нефтегорск, нас было человек десять. Весь полет мы молчали, каждый думал о том, что предстоит скоро увидеть.

            При выходе с вертолетной площадки пришлось пройти через служебный вагончик, в котором молчаливые люди в очередь стояли к столу. За ним сидел серый от усталости человек, подписывал какие-то бумаги. Очевидно, разрешения на вывоз тел.

            В нескольких метрах от вагончика раскинулись громадные брезентовые палатки, вход в которые охраняли серьезные ребята с «калашами» - временная резиденция министра МЧС.

            Стояла необычная для конца мая жара, около тридцати градусов. Вдоль пыльной дороги, ведущей в поселок, по одну сторону стояли штабеля гробов. Их было так много, что лежащие рядами вдоль другой стороны дороги трупы уже воспринимались как нечто естественное. Женщина, которая здесь, видимо, была уже не первый день, подвела меня к кустам шиповника: «Я вам сейчас девочку покажу, как куколка». И откинула покрывало. Ребенок лет пяти, конский хвостик на затылке, широко открытый рот. Полный песка и штукатурки.

            Врачи из Центра медицины катастроф отдыхали, воспользовавшись небольшим перерывом. Увидев в моих руках диктофон, без всяких эмоций «доложили обстановку».

            Нашего брата, журналиста, здесь было много. Речь на всех языках мира. Мы сидели на бордюрном камне асфальтовой аллейки, по обе стороны которой терриконами высились бывшие пятиэтажки. В домашнем кресле устроился Александр Любимов, популярный ведущий телепередачи «Взгляд». Он что-то раздраженно выговаривал своему телеоператору.

            Сидящие рядом со мной комментировали процесс разборки завалов: «Это пятый этаж. Эй, Ваня, иди посмотри, там твои родители должны быть». Парень в солдатской форме поднимается на кучу. Кровать. На ней мужчина и женщина. На подушках под головами черные пятна крови. Солдат кивает – да, это его родители.

Поднимаюсь и иду. За мной почти бежит немолодой мужчина: «Эй, корреспондент, возьми у меня интервью». Записываю его на диктофон. Подходят еще люди. Им тоже надо выговориться.

Две молодые женщины молча стоят на куче мусора – здесь был дом их родителей. Увидев направленные на них камеры иностранных журналистов, начинают громко кричать и плакать. Камеру убрали, плач прекратился.

В эти дни здесь была особенная атмосфера. Именно про такую, наверное, и говорят, что на миру и смерть красна. Еще не стала горькой боль утраты, еще человек не остался в полном одиночестве. Смерть стала привычной. И все вокруг тебя такие же, как ты, а значит, это норма. Осознание потерь и ужас происшедшего придут потом. ..